Общественные и политические личности
Борис Уваров
В Нарве скончался художник Борис Уваров 04.11.20
В Нарве на 75-м году жизни скончался известный художник, член Союза живописцев Эстонии и Союза дизайнеров Эстонии, Борис Уваров.
***
Другу моему…
Начало ноября, двадцатый год, четыре утра, не спится, и я знаю почему… И год такой нервный, и время такое, и подготовка к выставке, и нехватка этого времени, которого раньше было навалом, обрамление работ, заботы, руки по локоть в краске, воспоминания других выставок, открытий, знакомств, лица людей, их глаза, и голоса…Вот это…Это не даёт спать…
Нарва, далёкий год, то ли начало этого века, то ли конец ещё того…
Карина предложила выставиться в огромном зале, волнение, суета, развеска.
– Не суетись…-улыбнулась хозяйка музея, галереи – тебе помогут, вот знакомься, это Боря, он замечательный!
Боря протянул руку, я пожал. И вот на днях сообщили, что его больше нет, и да, он был замечательный! Мы развесили тогда выставку, и отметили открытие, и знакомство с нарвскими художниками, и ходили вместе на этюды, и много говорили о живописи и о жизни. И вроде он был немного старше, но похоже было, что были одноклассниками в художке, да что там, похоже мы оба так и не выросли из детства, Боря уж точно, тот же азарт, восторг от увиденного, размахивание руками, во время описывания каких-то событий. Было так странно, когда с ним здоровались в городе по имени-отчеству.
– Мои ученики..- шёпотом, как бы извинялся, объясняя мне ситуацию, и опять показывал рукой, как они там вместе на его уроках мажут во все стороны, только писк стоит.
Очень я полюбил Нарву, ещё бы, у меня там родной человек, родственная душа. Такие были планы… Приехать недели на две- три, пописать этюдов с Борей. Ещё неделю назад, просто так, не знаю почему позвонил ему в Нарву, да нет, не собирался ехать, так и не собрался, то денег нет на бензин, то силы на исходе, или настроение не походное…
- А, Володенька, душа моя, когда приедешь? Или уже в Нарве?
– Да нет, Боря, у себя я в мастерской, вот дожди идут, кажется сезон кончился, что тебя не видно на фейсбуке? Ты вроде записался…
- Да не моё это, душа моя, лучше приезжай, так поговорим…
- Приеду, вот разберусь с делами… Как живёшь вообще?
– Да нормально всё, живём –хлеб жуём…
Это был последний наш разговор… Всего пару лет назад, помню, вернулись мы из Усть-Нарвы, там была Борина выставка, и мы даже записались в управе в план будущего года, на совместную, потом весь день бродили по парку, выбирали места, которые будем писать для выставки, вернулись довольные, Боря жарил корюшку, я рассматривал на стене на кухне какие-то репродукции, фотографии, записки, график приёма лекарств, и среди них была и страница из какого-то журнала с моей работой.
Совсем недавно, была ещё одна персональная выставка в Нарве, и я задержался на несколько дней. Когда я приехал, Боря открыл дверь с выражением волка из мультфильма (где Джигарханян озвучивает..)
–Что опять?... И уже вечером, после открытия – Щас спою…
Пришли его друзья, познакомились, стол накрыли, Боря картошки нажарил (здорово у него это получалось) Душевно посидели. Гости разошлись, а мы ещё долго говорили, я попросил показать работы, мою любимую «Борис и Глеб». Я вспомнил другую посиделку за бутылкой, много лет назад, тоже среди художников, но уже в Париже, в 13 округе, была неделя открытых дверей мастерских, и мы задержались у новых знакомых. Я показывал фотографии работ, и друг хозяина мастерской, тоже художник, рассказал, как его профессор в академии, глядя, как он пишет, всегда спрашивал его
– А в чём риск? (чем-то это напоминало – А в чём сила, брат?) Но я понял сразу, о чём он говорил…
И с тех пор я часто задаю себе этот вопрос.
Другой раз в Москве Николай Эстис, говорил что-то близкое этому, о том, что самое страшное для художника, это впасть в банальность, даже самую техничную и красивую, и слащавую до оскомины…
Боре это не надо было объяснять. Он не то чтобы брал на себя риск, он так и писал, естественно, как дышал, не манерничая, не стараясь понравиться, без страха и упрёка. Эта работа меня завораживала, трудно было понять, как её писали, было ощущение, что её целиком выплеснули на холст. Я видел её много раз, и в Таллинне, он привозил её на свою персоналку в галерее Ваал. Это было здорово! А время уже позднее, с собакой погуляли, уже час ночи.
–А давай я твой портрет напишу!
– Давай, напиши. Когда-нибудь, надо будет собраться, я приеду, если будет настроение…
-Да нет, я сейчас напишу!
–Боря, не дури, пол второго ночи, какие портреты?
–Самое время! Никаких потом!...
Он выбежал на балкон, достал большой холст, схватил пару кистей, вихрем прошёлся по палитре, в воздухе мелькали тюбики, полилась краска, забрызгало стену.
–А вот так вот! –приговаривал Боря, как в боевиках, во время решающей схватки. Не особо верилось в реальность происходящего.
– Руку вот так держи, вот тебе кисточка, будет портрет художника!...Только здесь торнадо немного замедлилось (Боря считал пальцы…) – так, четыре, пять, и хватит…Всё, готово!
Портрет мне очень понравился, там была мешанина мазков, как ветер в траве, или море в шторм, или когда облака быстро меняют форму, и рука похожая на вилку, но это был я, больше, чем в зеркале…
--Вот так я тебя вижу, душа моя! Держи! Дарю! Он остался у него, пока высохнет, я так и не успел за ним вернуться…
Не будет больше совместных походов на этюды, споров об искусстве, прогулок с собакой по берегу реки, и я буду скучать по всему этому… Но одна работа Бори у меня есть сейчас в мастерской. Тоже подарок. Это он меня изобразил на этюдах, с натуры, время остановилось…
Эх, Боренька, душа моя, как много мы не договорили…Как жаль…
